также стояла высокая проволочная изгородь и курятник. Дюжина кур дюжины разных оттенков и узоров перьев кудахтали по двору под сонным присмотром бассет-хаунда. У дома не было подъездной дорожки, но машина, припаркованная перед ним, была старым седаном, выпущенным где-то сразу после Второй мировой войны, и на его персональном номерном знаке было написано «АДВОКАТ».

Я вылез из Мюнстермобиля в знойный летний вечер и, прищурившись, посмотрел на дом. Окна были открыты, и были видны полдюжины вентиляторов, вращающихся перед ними, набирающих воздух с затенённой передней стороны дома и выталкивающих его на сторону, обращённую к закату.

Я подошёл к воротам и, прищурившись, посмотрел на деревянную табличку с выжженной надписью:

«Коммивояжёрам и проповедникам вход воспрещён, только деловые клиенты и известные личные друзья, все остальные ПОСТОРОННИЕ, пожалуйста, оставляйте пакеты в коробке внутри ворот, следите за курами, остерегайтесь собаки, этот знак не является приглашением любого рода».

Я покосился на бассет-хаунда и сказал:

— Остерегайтесь собаки. Это тебя что ли?

Собака посмотрела на меня и зевнула. Затем она поднялась на свои коротенькие ножки и побрела по дорожке, остановившись, чтобы умильно понюхать курицу, и села, глядя на меня самыми печальными глазами во всём собачьем королевстве.

— Макс! — позвал женский голос из дома. — Макс! У ворот какой-то чудик!

Мужчина с копной седых волос высунул голову в одно из открытых окон, прищурился на меня и быстро ретировался. Он высунул голову во второй раз, на этот раз в толстых очках в золотой оправе, сидящих на кончике носа, и внимательно посмотрел на меня.

— Ага! — сказал он через мгновение. — Кажется, я знаю, кто вы!

— Мне вызвать полицию?— позвала женщина из глубины дома.

— Пока нет! — сказал мужчина, который, по-видимому, был Максом. — Только не звони своей матери!

— Хорошо! — крикнул женский голос.

— Привет, — сказал я довольно неуклюже. — Хорошая собака.

— Я знаю, — сказал Макс. Он пристально посмотрел на меня, глубоко вздохнул и сказал: — Оставайтесь там. Вас не приглашают войти.

Затем его голова снова просунулась в окно, и в доме отчётливо послышались шаги.

Я приподнял брови, услышав это. Большинство людей не понимает всех технических деталей приглашения, если только они не разбираются в тонкостях сверхъестественного мира. Меня не пригласили, а я получил солидное образование в нескольких школах вежливости (не смотрите на меня так, только потому, что я не знаю, что это значит, я не должен этим пользоваться), поэтому оперся на свой посох и стал ждать Макса Валериуса.

Ростом он был примерно пять футов пять дюймов и сложен как бегун на длинные дистанции, весь из жил и хрящей. На нем были мягкие коричневые льняные брюки, коричневые сандалии, белая льняная рубашка и зелёный жилет, с которого свисала цепочка карманных часов. Его седые волосы торчали по все стороны, как и его борода, хотя его усы были лихо закручены при помощи воска. Он засунул большие пальцы за пояс и направился ко мне, остановившись, чтобы недолго погладить собачьи уши, когда подошёл и встал рядом со зверем.

— Привет. Я надеялся поговорить с Максимиллианом Валериусом о деле.

— Вы нашли его, — сказал Макс, внимательно изучая меня. — А вы, должно быть, Гарри Дрезден.

— Он самый.

Макс хмыкнул, повернулся и сказал:

— Пойдём, Пеппер.

Собака снова лениво поднялась на ноги и побрела за ним, волоча за собой уши.

— Эй!

— Не интересно! — сказал Макс, не оборачиваясь. — Сверхъестественные дела есть сверхъестественные дела, и я в них не вмешиваюсь! Хорошего дня, удачи, ничего против вас не имею, просто не хочу находиться в радиусе вашего действия, мистер Дрезден!

Я моргнул ему вслед, а затем сказал:

— Мне нужна ваша помощь, сэр. У меня есть клиент, которого Талви Инверно вот-вот разорит.

Макс остановился как вкопанный.

— Пожалуйста, сэр, — сказал я. — Если бы мне удалось поговорить с вами несколько минут, возможно, вы могли бы дать мне хотя бы совет.

Пожилой мужчина повернул голову ровно настолько, чтобы поймать меня боковым зрением.

— Макс! — позвала женщина изнутри. — Одумайся!

— Элоиза, — отозвался Макс, явно охваченный знакомым раздражением, — я сам выбираю клиентов!

— Куда это привело тебя в прошлый раз, а?

— Эх! — сказал Макс вместо того, чтобы выругаться, и махнул рукой в сторону заднего угла дома, предположительно туда, где была Элоиза.

— Сам дурак! — спокойно сказала Элоиза. — Ему нравится виноградный Кул-эйд?

Макс повернулся и хмуро посмотрел на меня. Через секунду он наклонил голову в сторону Элоизы и посмотрел на меня так, как будто я был тупым.

— Кто не любит виноградный Кул-эйд?

— Два, Элоиза! — позвал Макс. Он всё время хмурился на меня, а потом сказал: — Вы можете войти. Следите за курами.

Мне угрожали и менее враждебными голосами.

— Благодарю, — сказал я и осторожно открыл ворота. Половина кур сразу же бросилась ко мне, но я раньше жил на ферме и отогнал их с дороги, издавая тихие щелкающие звуки, и вошёл внутрь, никого не упустив и никому